Верховный Суд РФ разбирался, что считать неосновательным обогащением

В апреле 2018-го Ф. перевел на счет П. 150 000 руб. В назначении платежа он отметил: «Временная финансовая помощь, предоставляемая до 1 июня 2018 года». П. не возвращала деньги, и тогда Ф. направил ей претензию, которую та проигнорировала. В 2020-м мужчина уже через суд просил взыскать с нее долг по договору займа, а еще 22 913 руб. процентов за пользование заемными средствами с 26 апреля 2018-го по 30 июня 2020-го, проценты за пользование заемными средствами с 30 июня 2020 года по дату фактического исполнения обязательства, 25 177 руб. процентов с 26 апреля 2018-го по 30 июня 2020 за пользование чужими деньгами и проценты за пользование чужими деньгами с 30 июня 2020 года по дату фактического исполнения обязательства.

На заседании в первой инстанции представитель ответчика К. заявила, что ее доверитель незнакома с Ф. Он партнер ее бывшего мужа. П. же не просила у истца денег. Платежное поручение, по мнению ответчика, не подтверждает заемные отношения с Ф.. Помимо этого, в Ставропольском районном суде Самарской области допросили самого П. С его слов он просил истца оказать ему финансовую помощь из-за материальных трудностей. Тот перевел деньги его экс-супруге, но затем П. в срок вернул средства.

В итоге суд отказал в иске. Первая инстанция отметила: платежное поручение не доказывает, что стороны заключили именно договор займа.

У  Самарского областного суда другая позиция. Апелляционная инстанция взыскала с П. 150 000 руб. неосновательного обогащения, 26 525 руб. процентов за пользование чужими денежными средствами с 1 июня 2018-го по 24 марта 2021 года, проценты за пользование чужими денежными средствами начиная с 25 марта 2021 года по дату фактического исполнения обязательства и расходы по уплате госпошлины 4731 руб. Остальные требования суд не удовлетворил. Апелляция согласилась, что отношения между сторонами нельзя квалифицировать как договор займа. Поэтому с П. не стали взыскивать проценты за пользование заемными средствами. При этом суд пришел к выводу, что к этой ситуации следует применить правила о неосновательном обогащении. В материалах дела нет доказательств, что: - Ф. подарил ответчику деньги; - они заключали какой-либо договор; - у П. были иные основания получить и удерживать деньги Ф.

Шестой кассационный суд общей юрисдикции поддержал выводы апелляционной инстанции. Тогда П. обжаловала акты в Верховном суде . Из-за того, что апелляция определила отношения сторон как неосновательное обогащение, но не поставила этот вопрос на обсуждение сторон, ответчик не могла доказать, что не приобретала и не сберегала имущество за счет другого лица.

ВС отменил акты Самарского областного суда и Шестого кассационного суда общей юрисдикции, направив дело на новое рассмотрение в апелляцию. Суд установил, что стороны письменно не заключали договор займа и не составляли расписку о передаче денег. Истец же просил взыскать заемные средства. При этом ВС обратил внимание: поскольку основание иска — фактические обстоятельства, то указание в нем конкретной нормы для обоснования позиции не определяет, каким законом будет руководствоваться судья, когда станет разрешать дело.

Коллегия ВС по гражданским делам отметила, что нижестоящий суд определил отношения сторон как неосновательное обогащение. Придя к такому выводу, апелляционная инстанция была обязана: - поставить вопрос о квалификации отношений на обсуждение сторон; - определить обстоятельства, которые имеют значение для разрешения спора, даже если стороны на некоторые из них не ссылались; -распределить обязанности по доказыванию этих обстоятельств.

Но суд этого не сделал. Из-за этого ответчика лишили права возразить, что с ее стороны отсутствовало неосновательное обогащение.

Право.ru: законодательство, судебная система, новости и аналитика