Анекдот от Истории. Спор о вере по-русски: с песнями и мордобоем

Любят в России спорить — этого у нас не отнять. Сойдутся глаза в глаза или стенка на стенку, и ну — выяснять, что есть истина. Резоны ищут покрепче да позубодробительней. В переносном, конечно, смысле. Но частенько — и в самом прямом.

Подобный спор о вере прошёл на Москве 15 июля 1682 года. Было тогда в ходу интересное словечко «пря», как раз и обозначавшее публичный спор, прения. Или, по-нынешнему говоря, — дебаты.

Так вот, это была такая пря, что хоть святых вон выноси.

Аты-баты, даёшь дебаты!

Интересное на дворе стояло время. Неспокойно было в стране. Разворачивалась церковная реформа, начатая патриархом Никоном при полной поддержке царя Алексея Михайловича. К 1682 году устоялась повсеместно, но противники её не унимались.

Внешне реформа выражалась, вроде бы, совсем незатейливо. К примеру, раньше крестились двумя перстами, ныне предлагалось тремя — щепотью. К имени Господа добавили ещё одну букву «и», стали говорить и писать Иисус вместо Исус, как ранее. Перестали бить земные поклоны, ограничились поясными. Книги церковные основательно поправили. И прочее, и прочее.

Но главная суть перемен сводилась к тому, что Россия пустилась догонять ушедший вперёд цивилизованный мир. И не только (даже и не столько) в делах веры, сколько и в совсем уж мирских делах и обычаях. И одежды стали носить короткополые, кое-кто и бороды брить. Так что, поворот России к Европе, начался ещё до Петра Великого.

Будущему императору только исполнилось 10 лет. Юридически он делит трон с братом Иваном, но фактическим правителем России является царевна Софья — старшая сестра. Её поддерживают стрельцы — могучая военная сила. Они в большинстве склоняются к старым порядкам, в их среде и зародилась идея проведения публичной дискуссии о вере.

Образовался своеобразный штаб, развернувший громкую пропаганду и агитацию за сохранение веры дедов и прадедов, в которой «святые отцы угодили Богу». Первую скрипку играл суздальский священник Никита Добрынин по прозвищу Пустосвят.

Доброе слово особенно доходчиво, когда подаётся на стрелецких ружьях. Потому правительство пошло навстречу. Пря была назначена на 15 июля (новый стиль). Местом избран главный государственный зал — Грановитая палата в Кремле.

Народ стал собираться на Красной площади с раннего утра. Никита Добрынин был в ударе, проповедовал многословно и страстно. Сопровождаемый гудящей толпой он направился ко входу в Грановитую палату. Но здесь на Красном крыльце диспутантов поджидала шеренга реформаторов-никониан, нервно крутя в руках тяжёлые кресты на цепях.

И началось!

Понеслась пря по кочкам

Схватка была короткой и ожесточённой. Никите изрядно подрали волосы на голове, но победа осталась за ним и его сторонниками. Они, одолев заграждение супротивников, прорвались в палату.

И тут их поджидала неприятная неожиданность. На царских местах восседали женщины. Да не одна, не две — четыре! Мать-царица Наталья Кирилловна, сестра её, царевна Мария Алексеевна и сама правительница Софья.

Оно, конечно, царская кровь и всё такое прочее. Но ведь, как ни крути, бабы — что с них взять. А тут дело государственное!

Превозмог себя Никита, выступил вперёд. К патриарху нарочито обращаясь, повёл речь суровую. Дескать, не след отступать от веры отцовой да дедовой, пусть Европа за Русью тянется, коли надо, а мы и своим умом проживём. Надо только веры истинной держаться и новые эти книги, отпечатанные по наущению бесовскому, истребить немедля.

Тут архиепископ Холмогорский Афанасий выскочил, ручонками сучить принялся: мол, нет нужды возвращаться к старому, истинная вера только сейчас и укрепляется.

Никита из себя вышел: ««Что ты, нога, выше головы ставишься? Я не с тобою говорю, а с патриархом».

Да в глаз ему и засветил от всей души. Афанасий брякнулся об пол, вопит, как резаный. Софья вскочила с места, гневом исходит: «Люди добрые, смотрите, что Никита делает! В наших глазах архиерея бьёт, а без нас и подавно бы убил».

Шум, гам, крик до небес, понеслась пря по кочкам.

Царевна Софья — как наставник большевиков

Замечательный русский художник Василий Перов написал картину об этом споре. Изображён на ней самый пик.

В центре Никита с крестом, очи пылающие вперил в противников, ногой книгу новопечатную попирает. На полу поверженный Афанасий за глаз подбитый держится.

Но и Софья не отступает, стоит прямо и несокрушимо. Страсти расходились не на шутку. В споре верх стали брать староверы, с улицы их активно поддерживала толпа. Софья, вроде, на уступки пошла. Предложила диспут пока прекратить, всем успокоиться, а на завтра прю продолжить.

На том все и согласились. Разошлись. Никита, уверенный в победе, устроил праздник на улице. Раздавались радостные клики: «Перепрехом, победихом!» (переспорили, победили). Жгли костры, возглашали песнопения, кто-то даже в пляс пустился от великой радости.

Только пря больше не возобновилась. Софья скоренько пустила в ход испытанные орудия: подкуп и топор. Стрельцам срочно выплатили немалые деньги, они тут же стали сторонниками исправленной веры. Никиту схватили, через два дня, 17 июля, ему срубили буйную голову на Лобном месте. Соратников разослали по дальним монастырям. Порядок, как его понимали власти, был восстановлен.

Этот приём Софьи через 236 лет повторили большевики. И тоже успешно. В январе 1918 года, когда стало ясно, что Учредительное собрание, избранное народом России, не приняло и осудило революцию в октябре 1917-го, в заседаниях скоренько объявили перерыв. Знаменитый матрос Железняк произнёс историческую фразу: «Караул устал!». Учредительное собрание разошлось и больше уже не собиралось.

И также использовался подкуп несогласных. Но больше и чаще свистел топор палача. Правда, его заменила более эффективная пуля.

А Европу мы всё ещё догоняем…